Влад Кутузов: Сегодня у нас в гостях Катя IOWA. Хотел начать с того, что время у нас, не будем говорить, что очень сложное, — своеобразное. Как чувствует себя актерская братия и конкретно ты?
Катя IOWA: Это сложный вопрос. Когда у тебя отменяются каждый месяц концерты (вот в сентябре отменилось десять концертов) и ты не понимаешь, как планировать. У тебя отменился осенний тур и сразу же регионы, ты не понимаешь, что тебе делать, как планировать. Мы выпустили альбом и не успели его обкатать. А когда ты не успеваешь показать свой альбом в разных городах, то он сложно идет. Нужно на концертах его показывать.
Влад Кутузов: Он сложно идет — ты имеешь в виду в цифре, где-то в iTunes, например?
Катя IOWA: Да, сложно продвигается. Спеть, чтобы люди привыкли, чтобы на радио звучало. Грустно, конечно, что мы без концертов. Я, конечно, себе нашла дело, я стала играть на пианино, нэшвиловская школа, ты закрываешь глаза, импровизируешь. Я стала рисовать, и для меня это было отдельное время, некий контраст с моей гонкой, когда ты куда-то бежишь, пытаешься успеть, но в голове держишь мечту. А мечта-то заключается в том, что ты должен сесть и начать что-то делать. Например, как я позвонила учителю в Америку, давно хотела.
Влад Кутузов: А что за учитель?
Катя IOWA: Учитель по фортепиано, нэшвиловская школа, я там с ней познакомилась, когда у нас был тур по Америке. Я два года о ней думала и только сейчас смогла это сделать, потому что отменились концерты и появилось время.
Влад Кутузов: Слушай, для кого-то может показаться странным, ведь ты для большинства зрителей и слушателей самодостаточный человек, что есть абсолютная правда. И вот они сейчас сидят и думают: «А зачем Кате учиться играть на пианино? У нее же и так в плане творчества все состоялось».
Катя IOWA: Конечно, иногда я чувствую, что я завишу от своих пацанов. Мы собираемся, что-то делаем. Мне нужно, чтобы со мной работали, прямо здесь и сейчас. Если без меня сделают аранжировку, я обижаюсь. Не то, чтобы обижаюсь, у меня такой протест — меня ограничивают, происходит некое рамирование.
Влад Кутузов: То есть, это невозможно, чтобы они без тебя что-то сделали?
Катя IOWA: Да! Мне нужно быть изначально в этой форме, мне нужно рисовать форму, тогда я чувствую свободу.
Влад Кутузов: Чем ты занимаешься в то время, когда оно появляется? Когда нас закрывали, многие говорили: «Я буду заниматься йогой, учить языки, смотреть кино и сериалы». Это твоя история?
Катя IOWA: Да, но это происходило и когда у меня были и съемки, и концерты. Но очень важно иметь трекер привычек, чтобы тебя не мотало. Потому что у нас у всех сейчас с ног на голову все перевернулось, нас мотает, с одного на другого, мы проходим какие-то марафоны, что-то еще.
Влад Кутузов: Бич современного времени. У меня такое ощущение, что сейчас все ударились в марафоны.
Катя IOWA: Это правда, да, в этом минус, но плюс в том, что люди хотят учиться. Ведь раньше, в 90-х, нужно было получить высшее образование для мамы, для папы, чтобы не разочаровать кого-то. Часто заканчивали то, что им не нравится, шли туда, куда не хотелось бы идти. И сейчас наступило время, когда люди поняли, что нужно заниматься своим любимым делом. Поэтому нужно максимально изучить и найти себя. И кто-то это делает через марафоны, через познание, я через двух врачей этот год занималась телом, и поняла, что в теле много памяти, в нем хранится 50 поколений. Если слушать себя, свое тело, оно тебе очень много подскажет, оно как детектор лжи.
Влад Кутузов: Это интересная история, потому что большинство людей уверены в том, что сознание — это одно, а тело — это другое, хоть оно и твое. А на самом деле это все единое целое.
Катя IOWA: Это единое целое, но в этом году я поняла, что это так. Потому что тело живет в настоящем, а наш мозг живет в будущем или в прошлом. И ты говоришь своему телу: «Вот, я хочу туда, вперед. Я хочу добиться вот этих целей». А твое тело говорит: «Нет, я хочу отдохнуть, я хочу, чтобы меня обняли, я хочу вкусняшку». Иногда такие конфликты происходят потому что мы не слушаем тело. Вот почему я люблю смотреть программы о биографии известных художников или артистов, которые сгорают на работе, на сцене, мы понимаем, что вот пример того, как ты не слушал свое тело. Очень важно вовремя отпустить, остановиться, не гнаться. Это самое страшное сейчас — быть в гонке и не услышать себя.
Влад Кутузов: По поводу образования ты стала говорить. Многие артисты говорят, что их заставляли пойти на физмат, на английский и так далее. У тебя была история, когда родители тебе говорили, что все, что угодно, только не музыка?
Катя IOWA: Никогда. Я жила в своем мире и даже если мне что-то говорили, я сделала бы по-своему. Внутренний вектор у меня был четкий, и я завидую той маленькой девочке, которая в 1996 году в своем дневнике смешным почерком написала: «Я знаю, что я буду певицей, я этого добьюсь».
Влад Кутузов: Тебе тогда было примерно восемь лет, у тебя не было вариантов стать врачом или кем-то другим? «Я буду на сцене» и это единственный вариант?
Катя IOWA: Да, мама сказала, что где-то лет в пять я подошла к телевизору, и там был какой-то Огонек с нашими артистами, я говорю: «Мама, а как я буду стоять на этой сцене с ними, они же такие красивые?». И мама ничего не ответила, потому что она удивилась и не нашла слов. Я четко понимала с рождения, что я там буду.
Влад Кутузов: Понимала, это понятно, сори за тавтологию, ты всегда себя органично чувствовала в этом? Когда ты сейчас выходишь на сцену тебя чуть-чуть подколбашивает?
Катя IOWA: Когда я там, то выходит какая-то другая Катя. Сильная, уверенная, она не боится быть некрасивой на сцене, она чувствует себя такой трубой. И как будто через нее проходит какая-то светлая энергия. Я чувствую потом эффект. Я понимаю, как мы можем друг на друга влиять, как мы можем говорить друг с другом.
Влад Кутузов: Тебе доставляет какое-то чувство удовлетворения тот момент, когда ты начинаешь осознавать, что ты реально влияешь на кого-то, на чью-то судьбу? Может быть, это толчок к творческому человеку, который стоит в зале?
Катя IOWA: Это совокупность всего — это энергия, это музыка, это состояние, это сочетание всего. Я вспомнила сейчас историю, как два банкира, которые всю жизнь проработали вместе, он и она, рядом в прозрачных кабинках, видели друг друга, но не решались познакомиться. А потом она ему прислала песню «Маршрутка», и они стали эту песню друг другу пересылать. И в итоге они поженились под эту песню.
Влад Кутузов: Я называю это волшебной силой искусства. Можно я спрошу тебя чуть-чуть о личном? О тебе и о Лене хотел спросить. Вот два человека, которые находятся уже определенное количество лет вместе: они вместе в жизни, в быту и на сцене. Я знаю, что это один из самых популярных вопросов, который тебе надоел, но мне хочется, чтобы ты на него ответила.
Катя IOWA: Нет вопросов, которые мне надоели. Всегда ты ориентируешься на то, интересно ли тебе говорить. Но мы ведь все говорим о себе, так получается, или когда даем советы мы как будто даем совет себе в прошлом. Мне не составит труда рассказывать снова и снова про Леню, потому что он потрясающий человек, он лучший, кого я встречала, мой лучший друг. Он меня всегда понимает, мы на одной волне.
Влад Кутузов: Не сочти, что вопрос провокационный, просто интересно: если бы вдруг ты Леню не встретила в свое время, твоя карьера бы также сложилась, как ты думаешь? Насколько сильно он на тебя повлиял, как на артиста?
Катя IOWA: Очень сильно повлиял, у него свой стиль и мы соединились в нужное время, в нужной точке. Удивительно, что мы встретились в Могилеве и переехали вместе в Питер, вот так вот 12 лет пишем. На самом деле, когда мы встретились с ним, я не могла года два писать, потому что это новый стиль, я писала под фортепиано. И появился он со своим мышлением музыкальным, и мне оно нравилось, оно играло в моей голове, но я не могла писать слова. Я подстроилась под него и потом родилась «Простая песня», «Мама».
Влад Кутузов: Ты веришь в то, что такие вещи хоть и происходят здесь, на Земле, тем не менее, все это происходит где-то там, наверху, назовем это космосом, независимо от того, хотим мы или нет?
Катя IOWA: Да, я в это очень верю. Поэтому ценю. Порой лучше подумать сто раз, прежде чем сказать то, за что будешь извиняться. Ты думаешь глобально, что эта встреча не случайна. Мы можем, конечно, эмоционально делать что-то в работе, но я не помню, чтобы мы ссорились. Но так и должно быть, песня должна рождаться эмоционально, где-то на противостоянии, где-то на спорах, иногда тяжело достать и услышать, если ты ни с кем не поспоришь насчет этого. Начиная отстаивать свою точку зрения, ты понимаешь, что она ценная.
Влад Кутузов: У нас потихонечку уже заканчивается этот 2020-ый год, странный, неоднозначный, мягко говоря. Что было в этом году такое, что тебя потрясло?
Катя IOWA: Я написала песню вчера про этот год. Я смотрела на своих близких, наблюдала за ними, по возможности помогала. Рядом со мной были разные ситуации: и семьи рушились, казалось бы, крепкие, но в какой-то момент ты понимаешь, что это некое освобождение. Потом ты узнаешь, что люди не виделись большое количество времени, встречались только вечером, а тут они были вынуждены сесть дома и признаться друг другу в том, что накопилось, что нужно было разговаривать. Я поняла, что мы разговариваем друг с другом только в первые полгода, мы взахлеб рассказываем какие-то истории из детства, что нам нравится и не нравится, а потом по накатанной можем жить еще 30 лет. Удивительно. Это время нам показало, что нужно обновлять отношения каждый год, разговаривать надо каждый день, слышать друг друга. Дискомфорт — это не норма. Многие люди, кто работал на нелюбимой работе, просто для того, чтобы иметь финансы, чтобы путешествовать, лишились этого, лишились выходных, когда они могли расслабиться, поняли, что жизнь не в этом заключается. Кайф жизни не в том, чтобы забивать свое время, чтобы снова вернуться на работу, которую ты не любишь, не забываться, а наоборот, прийти к осознанности через этот период, когда мы вынуждены были сидеть дома. Мы столкнулись с собой, поэтому нам всем так стало страшно. Мы были вынуждены поговорить с собой. Мне даже радостно от этого.
Влад Кутузов: У меня сейчас мурашки по коже, потому что я впервые за долгое время понимаю, что передо мной сидит практически идеальный человек.
Катя IOWA: Идеальный? Нет, я постоянно в поиске, я ищу себя, ищу баланс. Что это такое мы не очень хорошо понимаем, но когда тебе комфортно, когда ты любишь свое дело и людей, которые рядом с тобой, хочешь возвращаться домой — это он.
Влад Кутузов: Ты поддерживаешь мнение, что 2020 год это проверка для всех?
Катя IOWA: Да, конечно. Это некий переход в новое состояние, в осознанность, я думаю, что мы уже не имеем право делать то, что нам не нравится. Многие люди потеряли работу, но не факт, что они не найдут что-то лучше. Сколько мы знаем историй, когда миллионеры теряли свое состояние и начинался с нуля. Я сейчас читаю книгу «Магия утра», у автора потрясающая история: он попал в автомобильную катастрофу, после которой он умер, но его спасли в последние минуты, он говорит, что это был его самый лучший день, потому что он понял, что ему нужно все поменять. Все в наших руках — мы держимся за наше прошлое, за этот тяжелый переход, и все время возвращаемся туда, потому что мы жалеем себя.
Влад Кутузов: Хотел спросить о названии новой песни «Спайси». Оно очень яркое, запоминающееся и цепляющее. Это специально так было сделано?
Катя IOWA: Не знаю, название пришло за пять минут буквально. Я думала о тепле, о еде, о том, что мы сидим все по домам, и наш праздник может быть ярким, если у нас есть: любимый человек — одна штука, пицца — одна штука, песня — одна штука. Это скорее эксперимент, это новое течение.
Влад Кутузов: Как мне кажется, никогда нельзя было сказать, что группа IOWA — это рок-группа или поп-группа. Все песни у вас, на мой взгляд, разные. Но, несмотря на это, даже по первому аккорду пока ты еще не запела, можно сказать, что это песня группы IOWA. То есть вы узнаваемы очень сильно.
Катя IOWA: Наверное, это мой тембр и Ленины гитарные запилы. Но вот «Спайси» она как раз немножко отличается от того, что делала IOWA. Мы как раз подумываем вернуться в наше звучание.
Влад Кутузов: Это вернуться в «Улыбайся»? Или позже, в «Маршрутку»? Или в «Маму»?
Катя IOWA: Может быть. Я сейчас вспоминаю, это все были эксперименты. Только сейчас я смогла проанализировать, что это было, этот весь период. У меня была такая сумасшедшая гонка, что я не могла понять, что со мной происходит. И только 27 сентября на моем сольнике, вот сейчас, последние были концерты, когда еще не все отменили, я увидела этих людей, которые слушают мои песни. Очень интересные люди, наполненные, самодостаточные, взрослые — от 27 до 40 лет. И я сейчас, когда наступила некая пауза, тишина небольшая, я осознала, что это был интересный период, но настолько концентрированный, что я не могла в моменте понять, что со мной происходит. Долгое время не понимали, как мы выглядим, кто мы, но наши песни слушали. Я даже помню момент, когда мы летели на гастроли, девочка сзади слушала «Улыбайся». Я так многозначительно поворачиваюсь, чтобы меня можно было узнать, она посмотрела на меня и спросила: «Вам громко?». Она не поняла кто это. Потом такая же ситуация была: девушка сидела в аэропорту, ее сумка стояла рядом с ней, я сажусь и у нее на звонке играет «Маршрутка», она косится на меня и прижимает к себе сумку, вдруг я украду. Она меня тоже не узнала. Я сейчас вспоминаю эти случаи и понимаю, что я загадывала это в плакате желаний. Я написала: «Я хочу, чтобы мои песни звучали по всей России, по всему миру, но чтобы меня не всегда узнавали».
Влад Кутузов: Популярность для тебя это сейчас больше плюс или минус?
Катя IOWA: Популярность это плюс, смотря как ты умеешь этим пользоваться.
Влад Кутузов: Ты можешь пойти сейчас в магазин, чтобы тебя никто не узнал?
Катя IOWA: Я могу свободно пойти, но считаю, что все декорации — шляпа, усы Боярского, чтобы тебя не узнали, это очень странно. Я смотрю на людей, которые вжимают шею в шарф, только нос виден и очки черные, и ты всегда понимаешь, что это кто-то, кто боится, что его узнают. Когда ты спокойно идешь, тебя узнают, подходят к тебе, говорят пару слов каких-то. Люди же тоже понимают, что у тебя свое время, тебе нужно куда-то бежать. Это всегда приятные встречи, никогда не бывает такого, что плюнул в спину и убежал.
Влад Кутузов: Как относишься к тому, что многие артисты, даже вы когда начинали, не было же такого веса медийности? Все равно в основе была музыка. Сейчас многие артисты, или артисты в кавычках, делают упор не на музыку, а на какие-то дикие вещи, из-за которых они взлетают в топы в социальных сетях, а потом уже начинают делать какие-то треки, называя себя музыкантом.
Катя IOWA: Время Золушек. Людям нравится, что ты был никем и стал всем. Это как искусство, которое вышло из галереи и стало общедоступным. Люди чувствуют себя частью этого перформанса.
Влад Кутузов: Это хорошая история?
Катя IOWA: Люди начинают верить в себя, но чувствуют себя экспертами, не являясь таковыми.
Влад Кутузов: Я бы хотел, чтобы ты сейчас обратилась к тем, кто слушает программу «Живой интерес» и сказала несколько самых важных слов.
Катя IOWA: Я хочу сказать вам: не спешите, не будьте всеядными, любите, отпускайте легко, не осуждайте, иногда старайтесь жить без оценки. Умейте ждать, мы же не знаем больших, глобальных замыслов, не пытайтесь контролировать и все это переварить. Просто сейчас нам нужно жить.
